Конечно же, он просто не мог не принять личного участия в подобном рейде. Карст воспринимал свою Вельтану как поле вечного боя. Ему нужно было быть там, где жарче всего. По сути, комендант был и оставался солдатом. Именно солдатом, а не полководцем. А если и полководцем, то таким, который первым несется в атаку, не просчитывая последствия, а просто стремясь закрыть собой все бреши.

Как же все-таки им повезло с этим человеком. Откажись Итон сотрудничать с новой властью, и город, и король много бы потеряли. Как хорошо, что преданность столичного коменданта Вельтане оказалась сильнее ненависти к захватчикам. Вот уж кто поистине находится на своем месте. И как знать, если со временем Карст сможет преодолеть свое предубеждение против дайрийцев, быть может, они с Элвиром смогут стать друзьями, а не просто людьми, временами выполняющими общую работу. Хотя для дела это не так уж и важно.

Верхом мужчины быстро добрались до Кузнечной части. Подъехав к трактиру побогаче, они оставили там лошадей, не заходя в помещение. Комендант и протектор не ставили себе целью ни скрываться, ни привлекать особого внимания к своему визиту в одну из небогатых частей города. Одеты они были просто. Не зная их в лицо, сложно было заподозрить в двух путниках важных персон. Но специально прятать лица под капюшонами плащей Торн с Карстом тоже не считали нужным: узнают так узнают. В конце концов, и столичный комендант, и верховный протектор имеют полное право находиться в любой части города в любое время суток.

По улицам они тоже шли, не таясь, но и не производя ненужного шума. Идут себе двое мужчин, мало ли какие у них дела.

— И все-таки, почему мы решили начать с Кузнечной? Здесь было два убийства, а в Ночной — три, — Карст упорно вел себя так, словно относится к их сегодняшней вылазке с крайним неодобрением, и старался придраться к чему угодно.

— В Кузнечной убийства были последними по времени, — равнодушно отозвался Элвир, которого ворчание спутника нимало не задевало. — Кроме того, Ночная часть граничит с Кузнечной, и мы можем позже туда заглянуть.

— Вы всего несколько недель здесь, а знаете город, похоже, получше некоторых местных, — сложно было понять, что звучало в голосе коменданта — похвала или досада.

— Недавно одна девушка сказала мне примерно то же самое относительно дворца, — фыркнул Торн. — Не буду повторять свой ответ. Думаю, что уж вы-то должны понимать, что к чему.

Карст неохотно кивнул и пробормотал что-то невнятное. Вдруг откуда-то сверху донесся шорох. Мужчины мигом замолчали и насторожились. Прижавшись к стене, они медленно двинулись вперед. Комендант первым осторожно выглянул из-за угла дома, окинув внимательным взглядом крыши, деревья и прочие возвышенности. Долго выискивать нарушителей тишины не пришлось.

Выглянув из-за плеча спутника, Элвир увидел на крыше невысокого домика двоих. Протектор не знал, радоваться ему или досадовать, что перед ним не какое-нибудь чудовище, а самые заурядные люди. Ну, если, конечно, можно счесть заурядными тех, кто лазит ночами по крышам, скрыв лицо капюшоном плаща и с луком в руках. С луком, кстати, один из незнакомцев явно умел обращаться, тетива была натянута, а стрела, лежащая на ней, недвусмысленно направлена в сторону Карста и Торна. Значит, их присутствие не осталось тайной, хоть они и старались не производить лишнего шума. Так кто же перед ними — мелкие ночные воришки или рыбка покрупнее? Тот, что был без лука, что-то шепнул своему спутнику, кивнув на мужчин внизу, которых парень в капюшоне держал под прицелом.

— Нет, Ларни, — голос какой-то слишком высокий. — Это не те, кто нам нужен. И вообще, я одного знаю. Доброй ночи, дэн комендант, — неожиданно обратился лучник к Карсту.

— Доброй ночи, — хмыкнул тот в ответ. — Позволь предположить, что и я тебя знаю. Надеюсь, что в этот раз ты не будешь метать ножи или пускать стрелы по бельевым веревкам? — ехидно осведомился Карст, окончательно уверяя протектора в своем знакомстве с местными героями. Он что, всех в городе знает?!

В ответ лучник рассмеялся звонким, явно не мужским смехом, откинул капюшон, являя ослепительную улыбку на милом девичьем личике. Как ни удивительно, но Элвиру это лицо тоже было знакомо.

— Альва?!

Глава 34

Идя по дорожкам парка, Тэсса постоянно одергивала себя, чтобы не оглядываться. Время было еще не очень позднее, скорее вечер, чем ночь, особенно по дворцовым меркам. Конечно, странно выглядит придворная дама, гуляющая по парку одна в такой час, но все-таки не до такой степени странно, чтобы устанавливать за ней слежку и тем более остановить. Как и в прошлый раз, девушка воспользовалась открытой галереей, а не одним из входов, но раз уж этот маневр остался незамеченным, то теперь опасаться вроде бы нечего.

Думая о Лане и о том, что если все получится, то она надолго (а может, и навсегда) покинет Вельтану, Тэсс невольно возвращалась мыслями к королю и к судьбе, от которой бежала. Так ли уж плохо быть королевой? Его королевой? Конечно, плохо, одернула она себя. Хуже некуда. Что с того, что он красив, умен и даже способен на подобие благородства. Стать женой убийцы своего брата и своего короля? Нет уж, лучше смерть!

Однако при всей ненависти к Малтэйру Лотэссу несколько задевало то обстоятельство, что король не влюблен в нее. В его желании жениться на ней ничего, кроме политического расчета, и это при том, что все ее прежние поклонники с ума по ней сходили. Ведь и для Рейлора, и для Нейри так же, как и для Дайрица, она, исходя из династических соображений, была вполне подходящей партией, однако это не мешало им искренне любить ее. Любовь короля нужна была Тэсс вовсе не затем, чтобы потешить самолюбие. К своим неполным восемнадцати годам она была слишком избалована и пресыщена мужским восхищением. Нет, ей не нужны были лишние доказательства того, что она самая прекрасная и желанная девушка в Эларе. Но если бы проклятый Малтэйр был влюблен, она бы получила удовольствие мучить его в расплату за те страдания, что он доставил ей. Как приятно было бы знать, что этот надменный бессердечный человек страдает! Жаль все-таки, что он ничего к ней не чувствует.

Возможности завоевать сердце Валтора, чтобы добиться своего, Тэсса совершенно не допускала. И не потому, что ее бы унизила подобная игра, она просто-напросто понятия не имела, как можно влюбить в себя мужчину. Тебя либо любят сразу, либо не любят. Правда, с последним вариантом Тэсс практически не сталкивалась. Девушки, не столь щедро одаренные судьбой, знали множество ухищрений, как понравиться мужчине, разжечь в его сердце огонь чувств, привязать его к себе, но Лотэсса, никогда не испытывавшая в том необходимости, была в этих делах совершенно неискушенной. Поэтому ей оставалось лишь жалеть, что она не сможет хоть отчасти отомстить узурпатору за то горе, что он принес ей и ее стране.

Подобные размышления разбередили старые душевные раны, вызвали волну отчаяния и ненависти. Почему она должна бежать из родного города и собственного дома?! Почему во всем мире у нее не осталось ни одного близкого человека, кроме Лана Таскилла? Да и мира-то, по сути, не осталось. Все, что ей было дорого, в прошлом. И каким бы ни было будущее, оно никогда не сравнится с тем, чего уже не вернуть. Будь ты проклят, Дайриец! Пусть вся боль, причиной которой ты стал, падет на твою голову!

Обуреваемая такими мыслями, девушка шла, не замечая дороги. Она прошла чуть больше половины пути, когда внезапный звук заставил ее резко остановиться. О, этот звук! Не однажды она слышала его во сне — мерзкое, выжигающее сознание шипение. Неужели и сейчас она спит?! Нет, невозможно! Слишком реальны ощущения — холодный ветер, озябшие ноги в промокших от росы туфлях, шум, доносящийся из ярко освещенных окон Нианона, где сейчас проходит посольский прием. Если минуту назад Тэсс хотела оказаться от дворца как можно дальше, то теперь ей внезапно захотелось быть там, внутри, под защитой каменных стен и в окружении толпы народа.